Jewish Children's Russian Language Books - Lost Children of Tarshish

20. Темное облако

Ребята сгрудились у костра и разглядывали игрушки.

....... Я все-таки не понимаю, почему все это так важно? — спросил Дани.

■— Я никому не разрешал с ними играть,— протестующе затопал ногами Нафтали.— Я их сделал для себя! А если хотите играть, то спросите у меня разрешения!

—   Я вам показываю не игрушки,— взволнованно произнес Ашер.— Неужели вы не понимаете, что перед вами?

Ребята пожимали плечами и недоуменно поглядывали друг на друга.

—   Нафтали открыл самое настоящее сокровище,— радостно объяснил Ашер.— Посмотрите, из чего все это сделано!

—   Ну, из ила,— равнодушно заметил Рон.

—   Это не просто ил, это глина. Смотрите, как она затвердела на солнце! И мы сможем сделать из глины все, что угодно!

Только теперь они начали понимать Ашера. Игрушки сделаны из твердого и прочного материала. Красноватый ил на дне ручья был глиной, настоящей и чистой. Сколько же самых разных идей мгновенно родилось в их головах! Сколько всего можно теперь сделать: глиняные чашки и тарелки, кувшины для воды и даже горшки из обожженной глины.

Нафтали молча смотрел на это всеобщее волнение. Он никогда бы не подумал, что возясь с глиной, можно сделать такое важное открытие для всех детей Таршиша. Дани ласково похлопал младшего брата по плечу за тот вклад, который он внес в их общее дело. Теперь их жизнь станет совсем другой!

На следующий же день ребята начали лепить. Сперва, правда, ничего не получалось —■ глина разваливалась. Не сразу они поняли, что сначала ее нужно как следует разминать, а уж потом лепить чашки и плошки, сушить их на солнце и обжигать в печи. В огне часть этой посуды тоже трескалась и рассыпалась, однако шаг за шагом они научи-

94

лись делать прочную посуду, которая значительно оолсгчила их жизнь.

Как-то утром Рон и Ашер сидели у ручья и, весело болтая, лепили гарелки. Легкий ветерок дул с моря.

—   Сейчас в Израиле ребята собираются в школу.-- заме тил Рон.— Начинается новый учебный год. Интересно, что там происходит в моем классе...

—   Наверняка, все только и говорят о своих каникулах,— вслух мечтал Ашер.— Вот бы сейчас оказаться среди них. Все просто сошли бы с ума от зависти, если рассказать им, что я делал этим летом.

—   Да,— улыбнулся Рон.— Мы бы стали героями дня.

—   У нас есть один учитель,— продолжал Ашер,-- кото рый предлагает нам после каникул сочинения на самые рал ные темы. Он, конечно, заставил бы меня прочитать вслу , всему классу сочинение о Таршише. Он такой смешной —■■ а толстых очках, с каким-то чудным акцентом. Ты знаешь, кь, мне его напоминает? Наш Шалом.

Ашер рассмеялся и хохотал, пока чуть не свалился.

—   Шалом? — удивился Рон.— Шалом вовсе не странный.

—   О чем ты говоришь? — продолжал Ашер.— Ты видел, как он плавает? Его голова прыгает то вверх, то вниз, н> прямо как у кукушки!

Рон улыбался, Ашер продолжал болтать. Оба не подозревали, что Шалом слышит их разговор. На их беду он проходил совсем рядом. Мальчик услышал свои имя и остановился послушать.

—   Смешно, когда начинают из себя всякое там изображать,— продолжал Ашер.— Когда мы прибыли на этот остров, все хотели быть героями. Но кое-кто совсем не годич ся для этого.

—   Почему? — спросил Рон, недовольный тоном Аип ра. — Мы все здесь должны были многому научитьо один — готовить, другой — плавать.

—   А, брось,— возразил Ашер.— Некоторые так и со а нутся книжными червями. Представь, если бы мы зависел!! только от Шалома, мы бы не продержались и двух дн. й

Ашер снова разразился смехом и начал изображать, ^а: неуклюже плавает Шалом. А он стоял за деревьями, вслуи я ваясь в каждое слово. Шалом не мог представить себе, ч>> друзья С'Псобны потешаться за его спиной. Кто знает, може-!

быть, над ним смеется не только Ашер? Может быть, все вежливы с ним только потому, что жалеют его? Он подумал о своей дружбе с Дани. Все это ложь, притворство, все они притворяются. У него на глазах навернулись слезы. Шалом не мог больше слышать смех Ашера. Изо всех сил он бросился прочь, не разбирая дороги.

Мальчик бежал по лесу, пока хватало сил, пока не рухнул на землю, горько плача. Он чувствовал себя одиноким, никому не нужным, у него нет ни одного друга на этом заброшенном острове.

Наконец, слезы перестали течь. Шалом умылся в ручье и отправился обратно в лагерь. Он забрался в дом и присел на матрац, размышляя, что ему теперь делать. Подошло время урока плавания с Дани, но Шалом был таким утомленным и грустным, что никакого желания идти к озеру и разговаривать с Дани не было. Поэтому он решил объяснить все в письме. Он вырвал листок из блокнота и начал писать.

Дорогой Дани!

Я больше не буду плавать с тобой. Не потому, что я уже научился. Я хочу, чтобы ты знал — я многому у тебя научился и благодарю тебя за терпение. Но я думал, что мы настоящие друзья, а теперь я узнал, что ты просто меня пожалел. Сегодня я услышал, что на самом деле думают обо мне ребята. Я знаю, что я не герой, как ты, и не изобретатель, как Г и лад, что у меня нет такого чувства юмора, как у Шмиля. Я не такой общительный, как Ашер, и я даже не умею готовить, как Рон! Я уверен, что ты считаешь меня занудой. Поэтому я не хочу больше никого обременять. Ты не должен так стараться ради меня. Я не нуждаюсь ни в чьей жалости. Буду трудиться, как все, и продолжать общаться с ребятами и делать все, что положено до тех пор, пока нас не спасут. Не жалей меня. Я спокойно могу обойтись без друзей.

Шалом Шараби.

Мальчик сложил письмо и положил его под одеяло Дани. Потом достал томик Хумаш из сумки, спустился вниз и ушел в самый дальний конец лагеря. В тени деревьев, где его никто не видел, он принялся читать положенные на эту неделю слова.

А Дани все ждал Шалома у озера. Он прыгнул в воду, поплавал, пока не надоело, вылез на берег, еще подождал. Шалома все не было. Тогда он решил вернуться в лагерь.

96

Дети острова Таршим

—   Где Шалом? — спросил Дани у Нафтали, который следил за огромной кастрюлей супа.— Ты его здесь не видел?

—  Он пошел в лес,— ответил мальчуган с раскрасневшимся от жара лицом.— Я не спросил, куда он собрался.

Дани вернулся в лес и быстро нашел друга, погруженного в чтение.

—   Шалом! — с облегчением воскликнул Дани.— Почему ты не пришел? Я так волновался!

Шалом понял, что Дани пока не прочитал его письма.

—   Мне не хотелось,— проговорил Шалом, не отрывая глаз от книги.

—  Да ты уже стал олимпийским чемпионом по плаванию,— пошутил Дани, дружелюбно похлопав по плечу Ша-лома.— Тебе больше не нужны мои уроки!

—   Я предпочел бы еще немного позаниматься...,— показал Шалом глазами на книгу, лежавшую перед ним.

—   Хорошо, хорошо,— улыбнулся Дани.— Но завтра ты придешь к озеру?

—   Может быть...— только и пробормотал Шалом.

Дани не мог понять, что случилось с Шаломом. Он вернулся в дом... До вечерней молитвы еще оставалось время, и Дани решил немного отдохнуть. Он расстелил одеяло, письмо Шалома упало на пол и через щель между досками провалилось на землю.

В этот вечер между обоими мальчиками установилось странное молчание. Дани ничего не подозревал о письме Шалома, Шалом не знал, что письмо пропало. Молчание Дани казалось ему верным свидетельством того, что на Тар-шише у него действительно нет настоящих друзей.

На следующий день все ребята пошли к ручью, чтобы перенести на пляж очередную партию глиняной посуды. Каждый взял в руки по одной или две вещи. Мальчики осторожно шагали по тропе. Дул промозглый ветер, небо покрылось облаками, начал моросить дождь, вдалеке послышались раскаты грома.

—   Надо спешить,— проговорил Шмиль.—- Сейчас хлынет ливень!

-- Осторожней! — предупредил Рон. Главное, не поскользнуться, не упасть, не перебить посуду!

Ребята быстро шагали по тропе вдоль ручья, раскаты грома приближались. Разразился настоящий тропический ливень.

98

—   Глина размокнет от дождя! --- воскликнул Ашер. Мы должны спрятаться!

Дани огляделся. Под одной из скал, с которых низвергался водопад, можно было надежно укрыться от ливня.

—  Туда,— закричал Дани.— Быстрее!

Ребята поспешили за ним. Он быстро шел вдоль озера по плоским камням. Когда добрался до защищенного скалой места, начал помогать друзьям.

—   Что с посудой? — тревожно спросил Дани.

—   Все в порядке,— ответил Ашер, успевший внимательно все проверить.

—  Смотрите,— проговорил Гилад.— Ливень хлещет все сильнее!

—   Переждем здесь,— решил Дани.

Ребята уселись на камни и смотрели на потоки дождя, заливающие остров. Чтобы не было скучно, они решили поиграть в загадки. Громкий смех напомнил Шалому, одиноко сидевшему в углу, о том саркастическом хохоте, который разрушил его безмятежную жизнь. Дани несколько раз бросал на него взгляд, не понимая, что могло случиться с товарищем. Но внезапно его мысли прервал крик.

—   Посмотрите! — завопил Рон.— Смотрите, что делается с озером!

К своему ужасу они увидели, что уровень воды стремительно повышается. Ливень затопил берега, бурные потоки быстро подбирались к их укрытию.

Скала, на которой они сидели, превратилась в крошечный островок среди бушующего моря. Вода продолжала прибывать...

—   Надо скорее уходить отсюда! — закричал Дани.— Еще немного и нас зальет!

—  А как же посуда? — спросил Нафтали.

—   Мы сделаем новую! — успокоил его Дани.— А если мы здесь останемся, то все утонем!

Ребята с ужасом смотрели на прибывавшую воду.

—   Пошли! — приказал Дани.— Всем плыть за мной! Дани бросился в воду, за ним последовали другие. Они

плыли к другому берегу озера, с трудом преодолевая течения и водовороты. Наконец, они выбрались на сушу — шесть мокрых фигур.

—   А где Шалом? — Дани охватил ужас. Он посмотрел

99

в сторону скалы и увидел Шалома, стоявшего, какприклеен-ный, у каменной стены и дрожавшего от страха.

— Шалом! — закричал Дани.— Прыгай в воду. Ты же умеешь плавать! Давай быстрей, пока тебя не смыло водой! А ну, прыгай, Шалом!

Но Шалом не двигался.

21. Открытые ворота

От ужаса и тревоги кричали уже все мальчики, но Шалом будто прирос к месту. Ливень продолжал хлестать, вода все прибывала и доходила уже Шалому до колен. Дани понял, что медлить нельзя, еще немного, и вода смоет хрупкую фигурку Шалома, потащит его вниз на острые скалы, к водоворотам. Почему он не прыгает?

Дани не стал больше ждать, бросился в воду и с трудом, борясь со встречным течением, доплыл до скал.

—  Давай скорей! — кричал Дани, протягивая руку Шалому,— держись за меня и энергичней работай ногами!

Шалом колебался какой-то миг, а затем покорно последовал за Дани в поток. Оба мальчика из последних сил боролись со все прибывавшей водой. Когда они, наконец, добрались до берега, Дани приказал всем быстро бежать домой сушиться.

Дети сняли с себя мокрую одежду и завернулись в одеяла. Шалом сидел в углу, дрожа всем телом и громко клацая зубами. Дани сел рядом.

—   Что случилось, Шалом? Ты ведь уже научился плавать? Почему не поплыл со всеми нами?

Но Шалом молчал, повернувшись лицом к стене. Дани поднялся и отошел в сторону. Объяснить странное поведение друга он не мог. Мальчики жестами показывали Дани оставить Шалома в покое.

—  Он просто испугался,— прошептал Шмиль.— Это со всяким может случиться.

Дани надеялся, что это так, однако необычное состояние Шалома в последние дни его очень тревожило. Придется подождать и проследить за развитием событий.

Целых два дня шел сильнейший дождь. Ребята были заняты работами по дому, строили новые планы. А когда ливень затихал на час или два, спускались вниз и готовили

100

горячую пищу. Но на второй день дождь залил огонь в печи, без солнечных лучей его нельзя было зажечь. Гилад предложил соорудить над печкой навес для защиты от дождя, обмазать его глиной и сделать что-то вроде черепичной крыши. Такая крыша не будет бояться ни огня, ни воды. Они начали подумывать и о хранилище для запасов еды на зиму.

Шалом не принимал участия в этих разговорах. Он продолжал выполнять свои обязанности, но разговаривал редко, стараясь избегать других ребят. Дани был в замешательстве, он не мог понять причин такой самоизоляции. Шалом, так помогавший Гиладу решать его проблемы, теперь вдруг охвачен каким-то безысходным одиночеством. Что могло случиться?

Дождь, наконец, перестал. Приближался Йом Кипур. Ребята продолжали вставать рано для чтения Слихот и целыми днями работали в лесу и на пляже. Дани предложил Шалому продолжить уроки плавания. Но тот в ответ лишь пожал плечами.

Приближался Йом Кипур. Дети последний раз поели, а когда солнце начало садиться, зажгли небольшой костер и произнесли слова благословения над свечами Йом Кипура. Сняв обувь, они начали молиться. После тфилы все вернулись в дом и легли в свои постели. Только Шалом остался у костра, сосредоточенно читая молитвы Йом Кипура. Ашер тоже решил отправиться спать. Он уже протянул руку к веревочной лестнице, как вдруг заметил на земле небольшой листок бумаги. Мальчик нагнулся, поднял его и начал с любопытством рассматривать. Некоторые слова смыло дождем, однако в бледном свете луны ему удалось разобрать несколько обрывочных фраз: «... я думал, что мы настоящие друзья... ты просто меня пожалел... услышал, что на самом деле думают... Я уверен, что ты считаешь меня занудой... я не хочу больше никого обременять... Я спокойно могу обойтись без друзей.

Шалом Шараби».

Ашер внезапно понял, что случилось с Шаломом. Он перечитал слова: «услышал, что на самом деле думают...» и вспомнил, что он сам говорил о Шаломе. Наверное, тот был рядом и все слышал! Сердце Ашера сильно забилось, его обожгло чувство стыда и горечи. Он сложил письмо, спрятал его в карман, потом медленно поднялся в дом и лег под одеяло. Он крутился на матраце и никак не мог заснуть.

101

—   Ашер,— прошептал Рон в темноте,— ты не спишь?

—   Нет, никак не могу заснуть. Рон сел и облбкотился на руку:

—   А в чем дело? Из-за поста?

—   Нет,— ответил Ашер.— Совсем нет.

Он поднялся и посмотрел на Рона. Поколебался мгновение, а потом спросил:

-- Ты помнишь, как Шалом боялся прыгать в воду?

—   Да.

—   Я думаю, в этом моя вина.

—   Что? Не говори глупости!

■— Нет, это правда,-— твердо произнес Ашер.— Он испугался не воды, а моего дурного языка! Ты помнишь, как я над ним потешался? Наверное, он все слышал. Смотри, что я нашел! — И Ашер протянул Рону бумажку.

Теперь они знали, что произошло. Обидные слова Ашера достигли ушей Шалома, разрушив его и без того хрупкую уверенность в себе. В критический момент Шалом и вправду потерял уверенность в том, что способен переплыть бурные воды.

—   Что же нам делать? — спросил Рон.— Мы чуть было не стали причиной трагедии. Идем, попросим у него прощения!

—   Он больше мне не поверит,— в отчаянии произнес Ашер.— Я сам бы не поверил человеку после такого.

—   Давай все-таки попробуем...— настаивал Рон.— По крайней мере, он увидит, как мы переживаем.

—   Мы? — переспросил Ашер.— Но ведь только я один говорил такое про него.

—   Но я-то слушал,— возразил Рон — и даже смеялся... Он наверное, слышал, как я смеялся.

—   Почему мы так вели себя? — прошептал Ашер, и слеза скатилась по его щеке.

—   И выбрали мишенью для своих дурацких шуток именно Шалома,— с горечью сказал Рон,— самого тихого, самого внимательного человека на Таршише.

Рон выскочил из гамака и начал одеваться.

—   Пошли,— сказал он решительно.— Смотри, Шалом еще не спит. Он читает у костра. Спустимся и попросим у него прощения.

Ашер присоединился к другу и стал мысленно готовиться

102

к тяжкому объяснению. Оба мальчика быстро оделись и тихо, чтобы не разбудить спящих, спустились вниз.

Подойдя к костру, Рон осторожно спросил у Шалома, нельзя ли поговорить с ним. Тот отложил свой сидур. Ашер начал объяснять, как это все случилось, и попросил прощения за свои слова. Но Шалом только опустил глаза и хранил полное молчание. Рон посмотрел на Шалома и снова заговорил.

—   Мы ведь просто шутили, Шалом! Мы не хотели тебя обидеть. Мы говорили глупости. Поверь мне, мы очень тебя любим.

—   Может быть, вы и не хотели меня обидеть,— Шалом говорил медленно,— но в ваших словах выплыла наружу правда. По крайней мере, я узнал, что обо мне думают.

—   Но мы не думаем так о тебе! — вскричал Ашер, почти в слезах.— Пожалуйста, поверь мне! У нас было просто глупое, дурашливое настроение. Разве ты не понимаешь, что иногда люди говорят такие вещи, которые они на самом деле не думают? Разве с тобой такого не случалось?

—   Но я знаю, что в ваших словах заключена правда,— отвечал Шалом.— Люди просто так ничего не говорят. А представьте себе, что не было бы наводнения, или вы бы не нашли моего письма к Дани? Тогда вы и не подумали бы извиняться.

—   Шалом, пожалуйста, выслушай,— проговорил Рон, теряя надежду.— Мы вправду очень сожалеем о случившемся. Ты такой же наш друг, как и другие ребята. Сегодня Йом Кипур. Неужели ты нас не простишь?

—   А что это изменит? — мрачно пробормотал Шалом.— Вы думаете, что если я вас прощу, то все снова будет, как прежде? Теперь я знаю, что у меня нет друзей. Ты сам сказал, что я смешон.

—   Ну и что, если он так сказал? — внезапно раздался голос Дани. Он неожиданно появился из темноты и смотрел на ребят сердитым взглядом.

—   Я услышал, как вы разговаривали, и пришел узнать, в чем дело?

Шалом опустил глаза, избегая взгляда Дани.

—   С какого времени ты знаешь все, что думают другие? — резко спросил Дани Ашера.— Кто тебе сказал, что я смеюсь над Шаломом?

103

Ашер не успел ему ответить, а Дани уже обратил свой сердитый взор на Шалома:

—  А ты, Шалом, перестал верить в нашу дружбу только из-за того, что кто-то сказал про тебя глупость? Ты мог бы об этом и со мной поговорить!

—   Но я же написал тебе! — пробормотал Шалом.

—  Ты? Написал?... Что? — изумился Дани.

—  Я нашел это письмо,— прошептал Ашер, протягивая письмо Дани.— Оно, наверное, выпало из дома.

Дани посмотрел на письмо, подошел к Шалому и положил ему руку на плечо.

—  Послушай, Шалом,— сказал он,— Ашер был неправ. Он сделал глупость. Его слова не имеют ничего общего с правдой. Ты и я всегда будем друзьями, что бы ни случилось. Ашер и Рон просят, чтобы ты их простил. Я тоже прошу тебя простить их. И давайте все это забудем.

Наконец, Шалом согласился простить их. Но на душе у него сохранился горький осадок. Уже в постели Шалом попытался забыть горечь и утешиться словами Дани об их дружбе. Но и на следующее утро он оставался молчаливым и мрачным.

Весь Йом Кипур дети молились. Они нашли в томиках сидура и Хумаша подходящие места и пытались вспомнить стихи и напевы этого дня. Все семеро постились до наступления сумерек. Только Нафтали согласился немного выпить воды во второй половине дня. На Йом Кипур на острове стоял страшный зной, и все очень ослабели и истомились. Они прятались в тени, а Гиладу удалось даже немного подремать под банановой листвой. Дани тоже прикрыл глаза. Только Шалом продолжал тихо читать свой сидур. Шмиль тщетно пытался присоединиться к Шалому, но у него кружилась голова и легкая тошнота перемежалась с болезненной дремой. Борясь с усталостью, Шмиль решил пройтись по пляжу, но когда он поднялся на ноги, в глазах у него потемнело, все закружилось, ноги ослабли и он рухнул на землю.

Шалом бросился к Дани:

—   Шмиль упал в обморок! Иди скорей!

Дани побрызгал холодной водой пылающий лоб мальчика. Тот медленно открыл глаза и посмотрел на обеспокоенных товарищей.

—   Иди в тень,— приказал Дани.— Тебе надо попить.

104

Шмиль отказывался, уверяя, что он чувствует себя гораздо лучше. Дани и Шалом взяли его под руки и повели в тень. Дани осторожно прислонил Шмиля спиной к стволу дерева, а Шалом принес глиняную чашку, полную холодной воды.

—  Я не буду пить! — отказывался Шмиль.— Сейчас ведь Йом Кипур!

—   Но это пикуах нефеш, вопрос жизни и смерти,— ответил Дани.— Ты упал в обморок минуту назад.

—   Осталось всего два часа,— настаивал Шмиль, пытаясь встать.— Я выдержу их.

—   Не спорь,— твердо проговорил Дани.— Ты очень бледен и не можешь рисковать жизнью, даже ради соблюдения поста Йом Кипура.

—   Но сейчас со мной все в порядке,— сказал Шмиль.— Спроси у Шалома. Теперь уже это не пикуах нефеш, не так ли?

—   Нет, ты не прав, Шмиль. Лучше выпей.

—  Но мне даже не хочется пить! — захныкал Шмиль.

—  Это не имеет значения,— проговорил Шалом.— Если ты потерял сознание, значит, твой организм требует воды. Поэтому попей.

Шмиль сдался, полагаясь на решение Шалома. Он медленно пил воду и румянец постепенно возвращался на его лицо. Дани подошел к Шалому и благодарно улыбнулся: — Спасибо, Шалом, без тебя я бы его не уговорил.

Шалом почувствовал в голосе и выражении лица Дани тепло настоящей дружбы и благодарности. Он начал понимать, что друзья действительно высоко ценят его мнение, когда речь идет о важных делах. Чувствуя себя нужным и уважаемым, он все же ощущал горечь обиды, нанесенной словами Ашера.

Солнце клонилось к западу, и дети начали произносить Неилу, завершающую молитву Йом Кипура. Шмиль вспомнил слова, которые он слушал каждый год, стоя рядом с отцом. Глядя на деревья, пылавшие в красных лучах заходящего солнца, представил себе синагогу, полную людей, певших в едином порыве, и тихо запел: «Птах... нейлат шаар. Откройте врата в час их закрытия».

Шалом слушал тихое пение друга, стараясь приоткрыть свое собственное, прочно замкнутое сердце. Как он сможет попросить у Б-га прощения за свои собственные ошибки, если сам не способен простить чужих? Когда звезды показались на

105

небесах, Дани протрубил в шофар, и дети ответили: «Лешана хабаа беирушалаим! На следующий год в Иерусалиме!»

Слезы брызнули из глаз, мучительное волнение захлестнуло души. Эти древние слова звучали так, будто были здесь и сейчас в сердцах семерых детей, стоящих на берегу заброшенного острова. На следующий год в Иерусалиме...