Jewish Book Favorites 
(Russian Language)
from the Jewish Russian Library

Home

Еврейские Книги на русском языке Online
Jewish Book Favorites
site map

     
   

дея", а Хуа-Пенъ — "друг Китая". Хсу Хуа-Пень можно перевести как "он обещает стать другом Китая"). Затем он кратко изложил цель нашего прихода.

"Давно ли вы задумали взять приемного ребенка?"— сухо спросила директриса.

Барбара сказала, что мы не раз думали об этом, и перед отъездом из Штатов даже наводили соответствующие справки. Тогда нам сказали, что срок ожидания составляет от двух до четырех лет, но и после этого нет уверенности, что просьба будет удовлетворена. "Я всегда надеялась, что рано или поздно у нас будет собственный ребенок", — добавила она.

"Понятно, — сказала директриса. — А возможность взять приемного китайского ребенка вы когда-нибудь обдумывали?"

"Да, мы раз или два обсуждали такой вариант..." — начал я.

"Тем не менее вы ни разу не обратились в зарегистрированный приют, — перебила меня директриса. — Вместо этого вы связались с человеком, который позорит нашу профес-

сию.

"Я надеюсь, вы понимаете, что всему виной непредвиденные обстоятельства, не так ли? — вспыхнул я. Эта женщина вела себя исключительно агрессивно. — Не я, а другие люди доставили найденного мною ребенка к достопочтенному Вэ-ню. Не мы выбрали его приют. Нам бы хотелось, чтобы ребенок числился выпущенным из вашего приюта, потому что мы заинтересованы в официальной справке об освобождении. Если нужно, мы готовы действительно оставить ребенка у вас на день-другой..."

Ее улыбка стала ханжески фальшивой.

"Ну, конечно, вы можете оставить ребенка у нас, — сказала она, — ему будет обеспечен заботливый присмотр, не то что в иных местах. Но вот что касается удочерения, то у нас

52

имеется довольно длинный список желающих. Как только ребенок будет передан на наше попечение, мы вручим его тем родителям, которые возглавляют эту очередь. Вы, разумеется, тоже можете записаться, и, как только подойдет ваша очередь и появится соответствующий ребенок, мы с удовольствием известим вас."

Барбара опрометью бросилась из кабинета на улицу, крепко прижимая к груди ребенка. Когда мы с лейтенантом догнали ее, слезы струились по ее лицу.

"Какая мерзкая баба! — выкрикнула она. — Я никогда не отдам ей нашего ребенка, никогда!!"

Я пытался успокоить ее. Лейтенант стоял поодаль, уставившись в землю.

СТОИЛО НАМ войти в дом, как Мей-Мей сразу догадалась, что с удочерением что-что неладно. Разумеется, Барбара тут же прерывающимся от волнения голосом выложила ей всю историю. Мей-Мей отнеслась к рассказу с поразительным спокойствием.

"Если не ошибаюсь, ребенок по-прежнему у вас в руках, а не в приюте у старой ведьмы, — заметила она, пожав плечами. — В чем же дело? Зачем вам ходить по приютам, если ребенок у вас уже есть? Есть такая старая китайская поговорка: "Верхом на осле осла не ищут."

"Но как ты не понимаешь, Мей-Мей? — возбужденно воскликнул я. — Нам нужна справка об освобождении ребенка из зарегистрированного приюта!"

"Я понимаю, — сказала Мей-Мей. — Но в Китае не принято, чтобы человек сам за себя хлопотал. Необходимо, чтобы за вас похлопотал кто-то другой. Хлопотать самим за себя — это все равно, что чесать ногу, когда она еще в ботинке. К вам все время приходят люди, звонок трещит, как оглашенный, — я-то знаю, я все время на кухне! У ваших сту-

53

дентов есть отцы, у этих отцов есть друзья, у этих друзей тоже есть друзья. У нас говорят: "Когда вода поднимается, поднимается и лодка."

"Мей-Мей, — сказал я, салютуя нашей восхитительно мудрой домоправительнице, — если наша семья — это лодка, то теперь я знаю, кто в ней капитан."

На следующее утро Мей-Мей с одобрением выпрх>важи-вала меня из дома, одетого в самый лучший костюм и готового к церемонным переговорам с достопочтенными отцами моих учеников.

"Теперь вы выглядите как уважаемый ученый, — подшучивала она. — Конечно, вы недостаточно стары, у вас нет бороды и волосы у вас не седые, но для иностранца наши люди сделают скидку. — Тут она заговорила всерьез. — Не забывайте, что вы профессор, у которого учится сын или дочь нужного вам человека. Вы хотите всего лишь обменять свои груши на его яблоки."

Я кивнул моей наставнице, попрощался с Барбарой и двинулся в путь.

Торопливо спускаясь горной тропинкой, я все еще слышал голос Мей-Мей, кричавшей мне из окна нашего дома:

"Помните, яблоки, ЯБЛОКИ!"

ПЕРВЫМ В МОЕМ СПИСКЕ был дом одного из сотрудников министерства иностранных дел. Мы дружески поболтали о фонде Фулбрайта. Мы посплетничали о некоторых знакомых американских ученых, которые прибыли на Тайвань, и их тайваньских коллегах, которые отправились в Соединенные Штаты.

Под самый конец визита я вскользь заметил, что теперь я по-новому, некоторым "личным" образом, связан с Тайванем, и упомянул о "небольшой проблеме", которая в этой связи возникла.

54

Со следующим визитом я отправился домой к одному из слушателей моего курса в Тайваньском государственном университете, отец которого, "по счастливой случайности", был инспектором системы социального обеспечения всего Тайпей-ского округа. Здесь мы тоже дружески поболтали и обменялись комплиментами.

Позже я заглянул в резиденцию уважаемого китайского юриста — вышедшего в отставку судьи, который теперь был членом комитета Американо-Тайваньского Фонда Образования.

Обедал я в тот день с родителями своего студента из университета Чунг-Хсин. Отец его — тоже, конечно, "по чистой случайности", — был советником мэра Тайпея.

Вернувшись домой поздним вечером, я застал Барбару в состоянии нетерпеливого ожидания.

"Ты выглядишь усталым, — заметила она. — Как дела? У тебя что-нибудь вышло?"

"Не могу сказать наверняка, — сказал я, — но я чувствую себя как..."

"Дипломат?"

"Ну, это ты хватила!"

"Политик!"

"Нет! Я чувствую себя как... торговец яблоками!"

ЖИЗНЬ В ДОМЕ ШВАРЦБАУМОВ обрела черты внешней упорядоченности: Хсин-Мей начала спокойно спать по ночам, а мы с Барбарой вернулись к нашим занятиям и исследованиям. Но полностью скрыть друг от друга свою нервозность и озабоченность нам не удавалось.

Нам казалось, что мы все глубже погружаемся в какую-то безысходность, хотя наша сверхоптимистичная Мей-Мей и ухитряется подыскивать подходящие китайские поговорки нам в утешение.

55

Впрочем, она-то как раз и не отчаивалась, — стоило Барбаре залиться слезами или обрушиться с очередной филиппикой на правительственный приют, который отказался нам помочь, как Мей-Мей тут же выуживала из своего неистощимого запаса китайской народной мудрости что-нибудь новенькое вроде: "Не стоит волноваться из-за этой ведьмы, ведь говорят же, что солнце рукой не закроешь" или "Теперь эта ведьма уже ничем не может вам повредить — у иголки ведь только одно острие."

Но и эта мудрая тактика, которая столько раз за последние месяцы помогала нам преодолеть бесчисленные разочарования и трудности, теперь начала давать сбои. С каждым днем я становился все пессимистичнее, и когда Мей-Мей пыталась подбодрить меня своей очередной утешительной поговоркой, я отвечал ей каким-нибудь унылым афоризмом собственного изготовления. Например, когда она напоминала мне о "приливе, поднимающем лодку", я парировал чем-то вроде: "Конечно, прилив поднимает лодку, но он же ее и то-

пит.

Как то раз, бессонной ночью, я вышел на веранду нашего дома.

Ночной воздух был совершенно неподвижен. Над домом нависала освещенная луной вершина, внизу, подо мной, поднималось и опускалось море.

Висевший у дома фонарь медленно покачивался на легком весеннем ветру, заставляя тени деревьев плясать вокруг светового конуса. Дальше простиралась темнота, в которой тонули поля и рисовые посадки. Кисточка бамбука вздрогнула и коснулась нависавшей над ней сосны, звон далекого храмового колокола слился с тихим всхлипом спавшего ребенка, оставляя в темноте гаснущие звуковые мазки.

И внезапно из глубины моей души вырвалась горячая молитва.

56

ШЛИ НЕДЕЛИ. Затем, в одно прекрасное утро, нас попросили связаться с лейтенантом Ли. Я немедленно позвонил ему.

"Пожалуйста, приезжайте как можно быстрее на вокзал, — сказал он без всяких предисловий. — Вместе с женой и ребенком."

"Что произошло?" — не мог удержаться я.

"Я расскажу вам при встрече. До свидания."

Не прошло и двадцати минут, как мы уже мчались вместе с одним из "сумасшедших цыплят" по дороге в Тайпей.

Не успели мы войти в кабинет Ли, как он поднялся с места и предложил нам следовать за собой к его машине. "Мы едем в другой приют!" — бросил он через плечо.

Мы переехали через мост, отделяющий Тайпей от пригородов, и вскоре оказались перед унылым серого цвета зданием. Открыв тяжелую деревянную дверь, мы обнаружили себя в окружении множества улыбающихся, заинтересованных детских мордашек.

Навстречу нам вышла женщина. Она представилась как госпожа Чоу и пригласила нас в свой кабинет. Тотчас появился обязательный чай, который мы вежливо пили, пока госпожа Чоу писала какое-то письмо и скрепляла его своей печатью.

"Это сертификат об освобождении вашей дочери", — сказала она, протягивая нам бумагу.

"Мы должны оставить ее у вас?" — с недоверием спросила Барбара.

"Это вовсе не обязательно", — ответила госпожа Чоу.

"Благодарю вас от всей души, — сказала Барбара, не в силах сдержать волнение и радость. — Вы так добры, все это так замечательно!"

Мы тотчас поднялись, я и лейтенант церемонно поклонились, благодаря госпожу Чоу за ее труды, и мы втроем вышли

57

из кабинета, одинаково расплывшись в счастливой улыбке от уха до уха.

Ли подвез нас к автобусной станции, откуда нам было уже нетрудно добраться до дома. Теперь настал наш черед благодарить его. Но все слова казались неподходящими.

"Да, чуть не забыл", — сказал он вдруг, доставая из внутреннего кармана узкий конверт и протягивая его мне.

"Что это?" — не понял я.

"Посмотрите сами."

Я открыл конверт. Внутри лежали двадцать пять американских долларов.

58

Вид из нашего университетского поселка Возле нашего пригородного дома

на *« ^" -I- й
СОЗРЕЬ СН^ОЙЕМ'5 НОМЕ
АЛ)» N0. X 3. СЬ«ч !Ц«« М. Т.1рЛ Ггн Са>м (8м ШЦ Т*1р<1, Рп* СЫи ТЛ »»
СНЛ1КМЛЯ Дол Ыии.***^»*^'- -. Й^*^-
Со СЬеп 51ек ($ш»О
СОММ1ПХЕ ^ * п -г- <_ Дл- ьч
Мш Ни С\гп а*, аз
Е111КГ и._ 1-1»
ЛКып С«—1М«»)
<Уи Ме1 5ее)

Уои С|еп 1.1*о (Лыииш Мш|«)

С|еп Зк

(СмДО** ш)

7 ^1
ДУепя Сюв Р1п

(РЬуыааа)

В К. I.*
№епе Рао ЗЬап СРкЪ.)

1ог<3ап Ш«п (Ышииг)

а

и+- *

г и

И*апв 5ЫЬ Н«

Тап СЫа и и (Сот(пн ви)

Сл 5Ьо* ЗЫеп л
^^о С1еп СЬсп 1 А. Л А
81в Ши Рт (Ом1(иЗ с'м:^(^х^-ля ^ 'Щ' Т~ д [. \ Л
И 15 МОКЕ ВЬЕ55ЕО ТО С1УЕ ТНЛК ТО ВЕСЕ1УЕ

^5 ^ . * * * * 1 л *.,

Письмо достопочтенного Вэня, в котором он просит нашей помощи на предстоящем суде по делу о "торговле детьми"

ХсиН'Мей исследует

Отец Рахели с новой внучкой

По этой дорожке я каждый день спускался из университетского поселка в деревню Тамсуй

Семьи рыбаков живут в лодках и спят под палубой

V

Лунь-Шанъ самый знаменитый храм на Тайване

Гостиница на холме (обратите внимание на лестницу), подобная той, в которой мы останавливались на Окинаве. Вид сверху стоит того, чтобы подняться туда

На Тайване Барбара научилась играть на гуньчунге (разновидность кифары), а я на дизе (бамбуковой флейте)

Барбара заняла второе место на конкурсе по китайскому языку среди иностранцев

Наши соседи щедро снабдили Хсин-Мей приданым, включая и это платьице ручной вышивки

Мей-Мей и пятеро из ее детей. Ее стархиая дочь (вторая слева) иногда помогала матери вести хозяйство в нашем доме

ТЬс Машзггу оГ Коге1§п АЙ1В оГ КсриЬИс оГСЫпа л^исаБ аЛ сЫ1 ап<1 тШигу аиМюгшев оГ РпепсНу 8шез Ю ]е( рам ГгеНу

ПОСТЕ (ЬЕДУШО

ргщесйоп

ШШТКУ ОР РОКЕ1СИ ЛГГА1В5

ор снтл

ТЬе Ьеагег^. оГ 11ш раироП 1 ре«шие<1 (о еа(ег 1Ьс Рптпсе КериЬНс оГСЬ1па, 1Г1Ьк равароп

Въездная виза Хам-Мей

Глава 6

ДВАДЦАТЬ ВОСЕМЬ полных дней потребовалось нам для того, чтобы получить из китайского суда официальные документы об удочерении Хсин-Мей. Это были дни, наполненные физическими и душевными терзаниями, но и они, наконец, остались позади. Очередным препятствием на нашем пути была американская виза, и поэтому я записался на прием к сотруднику консульского отдела посольства Соединенных Штатов.

В это утро к нам в гости приехала Чьянг Лау-Шер, которая преподавала Барбаре китайский язык. (По-китайски слово Лау-Шер означает "учитель" и несет в себе тот же оттенок уважения и почтения, что ивритское море) В действительности Чьянг Лау-Шер стала для нас чем-то гораздо большим, чем просто преподавательницей языка. Она была нашим близким другом, который помогал нам понять сложный и зачастую сбивающий с толку мир китайских реалий, частью которого теперь стали мы сами.

Китайский язык имеет свыше сотни разных диалектов. Некоторые из них отличаются друг от друга настолько, что представляют собой, по сути, разные языки. Человек, живущий в одном районе Китая, порой просто не понимает чело-

59

века, живущего в другом районе. Но хотя каждый из китайских диалектов имеет свое произношение, письменный китайский язык одинаков на всей территории страны. Многие китайцы могут общаться друг с другом только при помощи письма. Самый распространенный из диалектов — это "мандарин", который называется п'у т'унг хуа или "стандартный китайский диалект", а самым стандартным видом этого стандартного диалекта является тот, на котором говорят в Пекине.

Чьянг Лау-Шер родилась в Монголии и переехала с семьей в Пекин, будучи еще маленькой девочкой. В тяжелых, резких чертах ее лица и атлетическом телосложении можно было легко угадать следы ее "мандаринского" происхождения. Тем не менее, она еще и сейчас завязывала волосы на голове в узелок — точно так же, как завязывала их школьницей много лет назад. В ее устах китайский язык казался музыкой.

Впрочем, ее мелодичным, певучим голосом восхищались не мы одни — впридачу к преподаванию, она работала еще и диктором на местном радио.

У Барбары обнаружились врожденные способности к языку, и при помощи неустанных уговоров и понуканий Чьянг Лау-Шер удалось втянуть ее в общетайваньский конкурс иностранных студентов, изучающих китайский язык. Каждый участник конкурса должен был произнести перед специальным жюри пятиминутную речь по-китайски. Барбара завоевала на конкурсе второе место, и с тех пор они с Чьянг Лау-Шер стали близкими подругами.

Чьянг Лау-Шер прибыла на Тайвань в 1949 году вместе с полутора миллионами других беженцев, покинувших континент после захвата власти коммунистами. К моменту прибытия этих беженцев на острове уже жили двенадцать миллионов коренных тайваньцев. Их предки эмигрировали на Тайвань еще в семнадцатом веке из континентальных провинций

60

Фукьян и Квантунг. За прошедшие три столетия тайваньцы создали свой собственный диалект китайского языка, отличный от континентального, а заодно и свою собственную оригинальную культуру. Они и внешне стали отличаться от жителей континента. Поэтому в течение многих лет отношения между островитянами и беженцами с континента оставались натянутыми и отчужденными.

Эта напряженность неожиданным образом отразилась и в делах, связанных с нашей Хсин-Мей. Тайваньцы имеют обычай следить за тем, чтобы младенцы спали на спине, поскольку они опасаются, что дети задохнутся, если будут спать на животике. Косточки у детей в этом возрасте еще мягкие, и потому тайваньские дети, проводя много времени на спине, приобретают отчетливо выраженный плоский затылок.

Жители континента не только не придерживаются этой практики, но, по сути, даже заставляют своих детей спать на животе.

Всякий раз, когда Чьянг Лау-Шер приходила к нам в гости, она первым делом направлялась к колыбели Хсин-Мей и переворачивала ее на живот. Несколько минут спустя появлялась Мей-Мей, коренная жительница Тайваня, и укладывала Хсин-Мей на спину. В результате Барбара долго не могла понять, каким образом Хсин-Мей ухитряется каждые несколько минут переворачиваться со спины на живот и обратно.

В тот день, о котором я рассказываю, Чьянг Лау-Шер торжественно сообщила Барбаре, что существует китайский обычай отмечать первый месяц жизни ребенка. На этой церемонии, именуемой май уве (дословно "полный месяц"), полагается подавать специальные кушанья и печенье, и Чьянг Лау-Шер, как верная подруга, решила помочь Барбаре их приготовить.

В день церемонии в нашем доме собралась большая группа людей, пришедших отметить первый месяц жизни нашего

61

необычного и загадочного ребенка, происхождение которого было столь же туманно, как и его будущее. Чьянг Лау-Шер осталась после ухода гостей. У них с Мей-Мей завязался спор о том, принадлежит Хсин-Мей к островитянам или к жителям континента. Они по очереди приводили все новые анатомические доказательства — каждая в пользу своего мнения.

Чьянг Лау-Шер демонстрировала крохотный носик Хсин-Мей как свидетельство ее континентального происхождения, Мей-Мей парировала ссылкой на форму ее лица.

"А может быть, один из ее родителей был островитянином, а другой — выходцем с континента? — вмешалась в спор Барбара. — Это, пожалуй, объяснило бы, почему ее мать вынуждена была от нее отказаться. В таком случае наша Хсин-Мей воплощает в себе лучшие черты двух китайских миров."

Часом позже я случайно снова забрел на кухню. Я застал Мей-Мей и Чьянг Луа-Шер за неизменным чаем. Они были увлечены оживленной беседой, и их лица одинаково светились теплотой и дружелюбием.

62

Глава 7

ОТПРАВЛЯЯСЬ в американское посольство, я захватил с собой, как мне было сказано по телефону, все документы об удочерении Хсин-Мей и рентгеновские снимки ее крохотной грудки. Консульский чиновник, которому я вручил все эти бумаги, заявил, что, на первый взгляд, у нас все в порядке. Потом он спокойно добавил:

"Теперь вам остается только дождаться прибытия чиновника по особым делам."

Это неожиданное замечание застигло меня врасплох.

"Какого еще чиновника по особым делам?" — ошеломленно воскликнул я.

"О, простите, мне почему-то показалось, что я вам уже объяснял, — небрежно произнес он. — При таких обстоятельствах, как у вас, Департамент иммиграции и натурализации, прежде чем выдать визу, обычно изучает биографии родителей, которые хотят ввезти ребенка в Соединенные Штаты. К сожалению, в прошлом уже случались малоприятные злоупотребления. В некоторых случаях люди притворялись, будто действуют, руководствуясь самыми благородными побуждениями, а на самом деле ввозили детей в Соединенные Шта-

63

 

previous                                                                                                                                                next

Home
Еврейские Книги на русском языке Online
Jewish Book Favorites
site map